Zombiewood - Страница 20

– Нехило вы тут устроились.

–Да, неплохо, если бы еще не местное правительство, был бы рай.

–Правительство везде одинаковое.

–Возможно. Я тут еще абсент хотел сварить, нашел исконный рецепт. Но с ингредиентами у нас проблемы. Там конопля нужна, а у нас даже семян не найти, не то что ростки.

– Абсент – дрянь. Похож на сироп от кашля, и отравиться – как нечего делать. Блюешь с него, и голова утром, как колокол.

–Но попробовать все же стоит, мне кажется.

–Как знать. Так о чем ты поговорить хотел?

–Давайте по стопочке, и я все объясню.

Мы накатили, и парень начал свой рассказ.

– Я – ученый. Моя специализация – генетика. Я долго изучал ДНК человека и пришел к выводу, что различные расы по-разному подвержены влиянию вируса. В результате своих исследований я пришел к выводу, что люди с белой кожей более устойчивы к вирусу, да и, в целом,более совершенны. Также я выяснил, что чем темнее кожа, тем в больших уродов они мутируют. На мой взгляд, всех людей с темной кожей надо кремировать. Чтобы избежать появления самых страшных мутаций, которые происходят, в первую очередь, от них. Более того, я занялся поисками метода создания сверхчеловека. Вы, как раз, являетесь почти таким. Почти – потому, что вас все же можно убить. Причем, убить из-за вашей же ошибки. А сверхчеловек не ошибается. Я провел ряд экспериментов по скрещиванию ДНК и вируса. С учетом того, что вирус и так есть у всех, результаты были ошеломляющими. Появилась дополнительная пара хромосом. Я провел такие же опыты на крысах и кроликах. Наблюдалось резкое увеличение роста, улучшение реакции, повышение интеллекта. Крысы, например, стали самостоятельно открывать клетку. Они высовывали лапку через прутья и отодвигали засов. Опять же, животные с темным окрасом передохли, а с белым живут уже год. В подвале своего дома я сейчас выращиваю человека, он пока на стадии новорожденного, но он так вырос всего за месяц. Несмотря на то,

что он выглядит, как новорожденный, взгляд у него осмысленный, регенерация фантастическая, порезы зарастают за несколько секунд. И даже шрамов не остается. Он также произносит звуки, похожие на слоги отдельных слов. Кстати, к боли он не чувствителен. Совсем.

Парень был явно одержим своей идеей. Глаза безумные, с фанатическим блеском. В его словах был относительный смысл. Я не совсем разделял его явно фашистские взгляды, но, в целом, он болтал достаточно складно. Его идея могла решить некоторые проблемы, такие, как отбор детей для обучения на зоргов, если он умудрился вырастить зорга из пробирки. С другой стороны, еще неизвестно, что вырастет из этого мутанта. С его помощью можно было бы собрать целую армию зоргов. Но кто знает, во что это выльется.

Пока он рассказывал, мы прикончили бутылку. И он достал вторую. Тут мне вспомнилась одна деталь. Ребенок, которого он вырастил, регенерирует. Порезы, говорит, зарастают. Значит, он резал новорожденного. Вот мудак!

–А где, ты говоришь, тот ребенок у тебя растет?

–Я живу в доме напротив здания лаборатории, -он купился на старый развод.

–Отлично, проводишь меня туда?

–Зачем?

–Хочу лично взглянуть на это чудо.

Мы поднялись и направились на выход, оставив недопитую бутылку на столе.

Меньше чем через пятнадцать минут мы уже спускались в тот подвал. Поплутали по коридорам и зашли в маленькую комнатку. Там не было никаких приборов, колб и всего прочего. Комната была самой обычной детской, веселые картинки по стенам, игрушки для всех возрастов, в углу кроватка, в которой спал малыш.

–Это мальчик. Я назвал его Зигфрид, – шепотом сообщил этот моральный урод в очках.

– Понятно, -кивнул я. А потом достал нож и всадил его ублюдку между лопаток, по самую рукоять. Гаденыш немного хрюкнул и осел на пол. Я взглянул в его стеклянные глаза. Вытер нож об его халат. Тело надо было как-то уничтожить. Но пока я решил оставить его тут. Малыш заворочался в кроватке. Я подхватил его на руки. Обращению с детьми нас тоже учили. Ребенок открыл глаза, зевнул и потянулся. Глазенки были ярко зеленые, волосики белые, с легкой рыжиной. Взгляд действительно оказался осознанным. Кроха уставился на меня с изучающим видом. Я прижал его к себе. Развернулся и пошел на выход. С телом разберемся потом. Пока что надо подумать, куда деть малыша. Очевидно, что, если ребенок выведен искусственно и обладает теми способностями, о которых мне говорил Адольф, то по возвращении придется сдать его на осмотр нашим. А пока что надо будет с ним повозиться. На входе в здание лаборатории я встретил Бена.

–О! Дед! Я тебя везде ищу. Давай скорее, Сильвия пришла в себя, рассказывает бред, который она наблюдала эти два дня.

–Пришла в себя, говоришь? Пошли, она-то мне и нужна, и ты, кстати, тоже.

–Так, погоди, а что это у тебя в руках?

–Сейчас все объясню. Пойдем.

Мы двинули в мою комнату. Сильвия сидела там. Судя по ее виду, наркотики не пошли ей на пользу. Глаза красные, щеки впалые, губы сухие, мешки под глазами. Она сидела, тупо уставившись в пол. Дыхание тяжелое и прерывистое. Вот он, первый опыт наркомана. В следующий раз подумает, прежде чем дрянь всякую глотать. Хотя, о чем я говорю, сам же упивался этим дерьмом целую неделю.

– Так, Силя. Держи ребенка, – протягивая ей сверток, сказал я, -Бен, пойдем. Вернемся – я все расскажу.

–Дед, какого хрена?

–Бен, жеваный крот! Сейчас сходим по делу, вернемся, и я все объясню.

– Дед, я тебя убью когда-нибудь.

– Иди в зад. Пошли быстрее.

Собственно, мы и так уже двигались к кабинету той крысы в белом халате. У двери я вспомнил, что не забрал его карточку. Но замок был простой, открыли за несколько секунд. Обшарив весь кабинет, я нашел еще четыре литрухи самогона, две бутылки вина и пятилитровый бочонок пива. Весь алкоголь был явно самопальный. Но я уже его попробовал, вроде, ничего так. Мы закидали все в мешки, и пошли обратно.